КОГДА ТЫ БЫЛ БОГОМ
… И вот ты просыпаешься среди ночи, лежишь с закрытыми глазами, и у тебя странное чувство.
Его словами даже не описать. Это как будто поздней осенью: ты проснулся, а что-то не так.
И такой зуд во всём теле, такая маета в душе – не передать!
И ты подскакиваешь с кровати и бежишь к окну. И отдёргиваешь штору. И выглядываешь в окно.
А там… снег! То есть пока ты спал, снег тихо себе шёл, стараясь тебя не разбудить. Но ты его всё равно почувствовал – первый снег. Читать далее →
Его словами даже не описать. Это как будто поздней осенью: ты проснулся, а что-то не так.
И такой зуд во всём теле, такая маета в душе – не передать!
И ты подскакиваешь с кровати и бежишь к окну. И отдёргиваешь штору. И выглядываешь в окно.
А там… снег! То есть пока ты спал, снег тихо себе шёл, стараясь тебя не разбудить. Но ты его всё равно почувствовал – первый снег. Читать далее →
БАСЁ
Вечер. Читаю Басё.
Басё читает меня…
В мире меняется всё,
День ото дня.
Бывает, и день - не мил,
Бывает, ночь - не мила,
След от его чернил –
Летящая в небо стрела…
С восторгом читаю Басё,
Басё читает меня…
Он пишет: в пруду расцвёл
Лотос на склоне дня.
Сакуры цвет летит
В тихую гладь реки,
И в сонную тень ракит
Плывут, плывут лепестки…
Катит своё колесо
Солнце за даль полей,
Пишет стихи Басё
На манускриптах дней.
Его стихи, как лосьон - Читать далее →
Басё читает меня…
В мире меняется всё,
День ото дня.
Бывает, и день - не мил,
Бывает, ночь - не мила,
След от его чернил –
Летящая в небо стрела…
С восторгом читаю Басё,
Басё читает меня…
Он пишет: в пруду расцвёл
Лотос на склоне дня.
Сакуры цвет летит
В тихую гладь реки,
И в сонную тень ракит
Плывут, плывут лепестки…
Катит своё колесо
Солнце за даль полей,
Пишет стихи Басё
На манускриптах дней.
Его стихи, как лосьон - Читать далее →
НА ЦЕПИ
А жизнь моя всё веселее:
Ошейник, миска, конура,
И шерсть давно уже не греет,
И метра, может, полтора,
Змеёй гремучей – цепь на шее.
Роятся, словно сотни мух,
И беспокоят сердце мысли:
Что нет мне места в этой жизни,
И мир к моим стенаньям глух.
Меня по холке человек
Лишь иногда небрежно гладит:
- Ты сторожи хозяйство, Джек!
И он уйдёт… И грустный снег
С моим отчаяньем не сладит.
Ах, если б знали вы о том,
Как ломит кости от мороза! Читать далее →
Ошейник, миска, конура,
И шерсть давно уже не греет,
И метра, может, полтора,
Змеёй гремучей – цепь на шее.
Роятся, словно сотни мух,
И беспокоят сердце мысли:
Что нет мне места в этой жизни,
И мир к моим стенаньям глух.
Меня по холке человек
Лишь иногда небрежно гладит:
- Ты сторожи хозяйство, Джек!
И он уйдёт… И грустный снег
С моим отчаяньем не сладит.
Ах, если б знали вы о том,
Как ломит кости от мороза! Читать далее →
ФЕВРАЛЬ
Зима меня за дверью стерегла
В пальто не новом и давно поношенном,
Сложив снежинки в белые стога,
В лицо бросала ледяное крошево.
Зима ко мне просилась на ночлег,
Стуча под дых то вьюгой, то порошами.
Стоял Февраль, как чёрный человек,
И мчались тучи, как гнедые лошади.
Его гнала, жалея об одном,
Что уступила так легко и дёшево
Вишнёвый сад за солнечным окном
И сарафан в зелёную горошину.
В пальто не новом и давно поношенном,
Сложив снежинки в белые стога,
В лицо бросала ледяное крошево.
Зима ко мне просилась на ночлег,
Стуча под дых то вьюгой, то порошами.
Стоял Февраль, как чёрный человек,
И мчались тучи, как гнедые лошади.
Его гнала, жалея об одном,
Что уступила так легко и дёшево
Вишнёвый сад за солнечным окном
И сарафан в зелёную горошину.
КУЛЁМА
Сижу в санях, кулёма – кулёмой, шаль, валенки, овечий тулуп.
- Но-о! – Каждое слово тётки стынет на морозе хрустальной нотой.
Конь идёт бойко, из ноздрей валит пар. Сквозь дрёму чую, будто лечу в пропасть.
- Стой, холера!
Конь, испугавшись крутого спуска, понёс. Вздыбив оглобли, подкидывая круп, летит вперёд. Колючий снег брызжет в лицо.
Ветер вдруг охолонул, стал тише.
Передо мной - испуганные, в обрамлении заиндевевших ресниц, тёткины глаза. Читать далее →
- Но-о! – Каждое слово тётки стынет на морозе хрустальной нотой.
Конь идёт бойко, из ноздрей валит пар. Сквозь дрёму чую, будто лечу в пропасть.
- Стой, холера!
Конь, испугавшись крутого спуска, понёс. Вздыбив оглобли, подкидывая круп, летит вперёд. Колючий снег брызжет в лицо.
Ветер вдруг охолонул, стал тише.
Передо мной - испуганные, в обрамлении заиндевевших ресниц, тёткины глаза. Читать далее →
ПЕЧЬ
Жаль, что печи в прошлое ушли!
Иногда так хочется согреться,
Приоткрыв заслон чугунной дверцы,
Осветить пристанище души.
Кочергою угли вороша,
Прикоснуться к огненной стихии,
Дуть на угли, дни забыть лихие
И понять – ещё жива душа!
И принять, как данность бытия:
Всё когда-то обратится прахом.
Печь остынет, в новую рубаху
Обрядят, бедовую, меня...
А пока гори огонь, пылай,
Выдувая из трубы колечки!..
Будто без души – дома без печки, Читать далее →
Иногда так хочется согреться,
Приоткрыв заслон чугунной дверцы,
Осветить пристанище души.
Кочергою угли вороша,
Прикоснуться к огненной стихии,
Дуть на угли, дни забыть лихие
И понять – ещё жива душа!
И принять, как данность бытия:
Всё когда-то обратится прахом.
Печь остынет, в новую рубаху
Обрядят, бедовую, меня...
А пока гори огонь, пылай,
Выдувая из трубы колечки!..
Будто без души – дома без печки, Читать далее →
МОЙ ПАПА - ДРАКОН
(сказка для детей, и не только)
Москитную сетку мой папа убрал с форточки поздней осенью. Мама спросила:
- Никита, зачем ты это сделал?
- Так будет удобнее кормить зимой птиц.
Но когда настала зима, и мы открыли форточку, чтобы проветрить кухню, в комнату беспрепятственно залетел рой снежинок. Они кружились в воздухе, тоненько жужжали, словно осы, а мама сердилась и гонялась за снежинками с мухобойкой.
- Не трогай снежинки! – сердился папа. – Они же не кусаются. Читать далее →
Москитную сетку мой папа убрал с форточки поздней осенью. Мама спросила:
- Никита, зачем ты это сделал?
- Так будет удобнее кормить зимой птиц.
Но когда настала зима, и мы открыли форточку, чтобы проветрить кухню, в комнату беспрепятственно залетел рой снежинок. Они кружились в воздухе, тоненько жужжали, словно осы, а мама сердилась и гонялась за снежинками с мухобойкой.
- Не трогай снежинки! – сердился папа. – Они же не кусаются. Читать далее →
ЖИЗНЬ ВОЛЧЬЯ
Дорогой Иван!
Отвечаю вкратце на твоё письмо.
С той поры, как ты со своей Василиской переехал в Крым, у меня всё по-старому.
Тяжельше всего зимой: морозы – трескучие, сугробы – по самое «здрасьте». Хошь - волком вой!
У вас, чай, миндаль скоро зацветёт? Павлины туды-сюды заходют, хвостами замашут.
И море у вас – синее-синее! Пущай и Чёрное…
Давеча, на просторах тернета, Шапку Красную встретил.
Ой, Вань, совсем девка с виду спала! Читать далее →
Отвечаю вкратце на твоё письмо.
С той поры, как ты со своей Василиской переехал в Крым, у меня всё по-старому.
Тяжельше всего зимой: морозы – трескучие, сугробы – по самое «здрасьте». Хошь - волком вой!
У вас, чай, миндаль скоро зацветёт? Павлины туды-сюды заходют, хвостами замашут.
И море у вас – синее-синее! Пущай и Чёрное…
Давеча, на просторах тернета, Шапку Красную встретил.
Ой, Вань, совсем девка с виду спала! Читать далее →
СВИСТОПЛЯСКА
бельма окон
спальный район
чугунный фонарь навсегда ослеп
от роковых известий
ветер осатанев
песню пурги не допев
гладит сугроб против шерсти
потерянный рай
эдем
на крышах кресты антенн
за дверью стоит воскресение
чёрный как сажа снег
летит не сбавляя бег
и нет от него спасения
город проснётся
сноб
каждый нырнёт в сугроб
выпив латте или чай
помчится к развязке
но в этой большой чехарде
в этой дурной свистопляске
Бог на досуге Читать далее →
спальный район
чугунный фонарь навсегда ослеп
от роковых известий
ветер осатанев
песню пурги не допев
гладит сугроб против шерсти
потерянный рай
эдем
на крышах кресты антенн
за дверью стоит воскресение
чёрный как сажа снег
летит не сбавляя бег
и нет от него спасения
город проснётся
сноб
каждый нырнёт в сугроб
выпив латте или чай
помчится к развязке
но в этой большой чехарде
в этой дурной свистопляске
Бог на досуге Читать далее →