Зрелая вишня
Она становилась стройнее,
Моложе и чуточку выше,
Когда собирала прилежно
Кровавую жертвенность вишни.
Сквозь тёмное кружево листьев
Смеялось июльское солнце,
И брызгами алого цвета
Минуты стучали о донце
Ведёрка с пластмассовой ручкой,
Где краска истлела, по-сути...
Тем ярче вишнёвые пятна
Сверкали на белой посуде!
Ей сочная нежная мякоть
Испачкала платье - беспечность!
Она становилась чуть старше,
От лета до лета - на вечность.
А время, решая задачу, Читать далее →

Моложе и чуточку выше,
Когда собирала прилежно
Кровавую жертвенность вишни.
Сквозь тёмное кружево листьев
Смеялось июльское солнце,
И брызгами алого цвета
Минуты стучали о донце
Ведёрка с пластмассовой ручкой,
Где краска истлела, по-сути...
Тем ярче вишнёвые пятна
Сверкали на белой посуде!
Ей сочная нежная мякоть
Испачкала платье - беспечность!
Она становилась чуть старше,
От лета до лета - на вечность.
А время, решая задачу, Читать далее →
Две фарфоровые чашки
С тобой у нас вечерний разговор…
Ты любишь чай с малиновым вареньем;
Как сиротлив в закатном свете двор –
Как будто мир со дня его творенья!
Ты пьёшь из блюдца, а на блюдце – скол,
И чайный аромат, как осень, терпкий,
Роняет сад на колченогий стол
С глухим ударом спелые ранетки.
Ты слышишь запах роз и табака?
А горькое дыхание полыни?..
Малиновыми стали облака
И вскоре вслед за вечером уплыли.
Последний луч – и солнце прячет лик, Читать далее →

Ты любишь чай с малиновым вареньем;
Как сиротлив в закатном свете двор –
Как будто мир со дня его творенья!
Ты пьёшь из блюдца, а на блюдце – скол,
И чайный аромат, как осень, терпкий,
Роняет сад на колченогий стол
С глухим ударом спелые ранетки.
Ты слышишь запах роз и табака?
А горькое дыхание полыни?..
Малиновыми стали облака
И вскоре вслед за вечером уплыли.
Последний луч – и солнце прячет лик, Читать далее →
Бежала за счастьем...
Бежала за счастьем. Споткнулась. Упала.
Разбила губу и разбила колени…
А счастье спокойно в кармашке лежало,
Как будто младенец – в крещенской купели.
Пропахнув ванилью и сдобой с корицей,
Клубочком свернулось оно возле сердца,
А я всё бежала за мнимой Жар-птицей,
С упрямством и ложной мечтой отщепенца…
А счастье в кармашке моём приуныло,
Оно стало тихим, как серая мышка,
И в дни полнолуний тихонько скулило,
И даже всплакнуло однажды… Глупышка! Читать далее →

Разбила губу и разбила колени…
А счастье спокойно в кармашке лежало,
Как будто младенец – в крещенской купели.
Пропахнув ванилью и сдобой с корицей,
Клубочком свернулось оно возле сердца,
А я всё бежала за мнимой Жар-птицей,
С упрямством и ложной мечтой отщепенца…
А счастье в кармашке моём приуныло,
Оно стало тихим, как серая мышка,
И в дни полнолуний тихонько скулило,
И даже всплакнуло однажды… Глупышка! Читать далее →
Исход
Месяц тонкорогий –
Ласковый телок,
За селом, над полем,
Отдохнуть прилёг.
Шелестят колосья
Недоспелой ржи,
Ночь печальной гостьей
Бродит вдоль межи.
Меж колосьев хлеба –
Васильков ручьи,
И разносит эхо
Хор цикад в ночи.
Звёзды – словно астры
Расцвели, зажглись…
Может, не напрасно
Прожил эту жизнь?
Был я или не был?
Словно всё во сне…
Душу отдал небу,
Прах верну земле…
Скажут: «Ради Бога,
Что же ты грустишь?»
Месяц круторогий Читать далее →

Ласковый телок,
За селом, над полем,
Отдохнуть прилёг.
Шелестят колосья
Недоспелой ржи,
Ночь печальной гостьей
Бродит вдоль межи.
Меж колосьев хлеба –
Васильков ручьи,
И разносит эхо
Хор цикад в ночи.
Звёзды – словно астры
Расцвели, зажглись…
Может, не напрасно
Прожил эту жизнь?
Был я или не был?
Словно всё во сне…
Душу отдал небу,
Прах верну земле…
Скажут: «Ради Бога,
Что же ты грустишь?»
Месяц круторогий Читать далее →
Гроза
Туча надвигалась медленно-угрожающе, словно большой неуправляемый дирижабль. Днище её, на мгновение, осветилось пурпурным, затем вновь стало иссиня-чёрным, словно чья-то невидимая рука на совесть просмолила основание воздушного корабля.
По краям «дирижабля» клубились кипельно-белые многослойные облака, и создавалось впечатление, что это морская пена во время шторма бьётся о борт.
Егор, сидя на колченогой лавке подле дома, заворожённо наблюдал за происходящим. Он жаждал грозы! Читать далее →

По краям «дирижабля» клубились кипельно-белые многослойные облака, и создавалось впечатление, что это морская пена во время шторма бьётся о борт.
Егор, сидя на колченогой лавке подле дома, заворожённо наблюдал за происходящим. Он жаждал грозы! Читать далее →
Верьте лету!
Верить лету – не серьёзно!
Рядом тучи бродят грозно,
Аромат пионов сладок и чарующе хорош,
Лук натягивает стрелы,
Чуть проклюнулась редиска,
Гладиолус тянет листья,
Каждый лист – как острый нож.
Верить лету – не серьёзно!
Ночью – душно, утром – росно,
У зардевшейся клубники – вид застенчив и стыдлив,
Раскапустилась капуста!
Как отдельный вид искусства –
Воробьиные рулады
На берёзе – "чив" да "чив".
Не серьёзно – верить лету!
Только стоит ли об этом? Читать далее →

Рядом тучи бродят грозно,
Аромат пионов сладок и чарующе хорош,
Лук натягивает стрелы,
Чуть проклюнулась редиска,
Гладиолус тянет листья,
Каждый лист – как острый нож.
Верить лету – не серьёзно!
Ночью – душно, утром – росно,
У зардевшейся клубники – вид застенчив и стыдлив,
Раскапустилась капуста!
Как отдельный вид искусства –
Воробьиные рулады
На берёзе – "чив" да "чив".
Не серьёзно – верить лету!
Только стоит ли об этом? Читать далее →
МОЛОШНИЦА
Люблю покушать печение
из жестяной коробочки;
придёт молодая молошница,
даст мне бидон молока.
Не чопорная молошница,
будто шедевр зодчества,
и радость в глазах полощется,
словно глаза - река...
Бедная ты моя, бедная!
Как бы с тобой отобедал я -
там, за бурлящим городом,
где словно большие киты,
спину горбатят мосты
над веселящейся речкой,
и блеющие овечки
пасутся в лугах до утра;
и дуют, и дуют ветра
с запахом чабреца... Читать далее →

из жестяной коробочки;
придёт молодая молошница,
даст мне бидон молока.
Не чопорная молошница,
будто шедевр зодчества,
и радость в глазах полощется,
словно глаза - река...
Бедная ты моя, бедная!
Как бы с тобой отобедал я -
там, за бурлящим городом,
где словно большие киты,
спину горбатят мосты
над веселящейся речкой,
и блеющие овечки
пасутся в лугах до утра;
и дуют, и дуют ветра
с запахом чабреца... Читать далее →
Ангел мой!
Когда я шла по бездорожью,
И было тёмно впереди,
Шептал мне кто-то осторожно:
- Не упади, не упади!
И в слишком трудные мгновенья,
Когда бывало горячо,
Я ощущала, как спасенье,
Его надёжное плечо.
То напрямик, то осторожно,
Я кралась, будто в чаще рысь…
И снова Он шептал тревожно:
- Не оступись, не оступись!
Он утешал меня в печали
Из часа в час, из года в год,
Мы на руках беду качали,
Мы проходили реки вброд.
Мы добывали из руды Читать далее →

И было тёмно впереди,
Шептал мне кто-то осторожно:
- Не упади, не упади!
И в слишком трудные мгновенья,
Когда бывало горячо,
Я ощущала, как спасенье,
Его надёжное плечо.
То напрямик, то осторожно,
Я кралась, будто в чаще рысь…
И снова Он шептал тревожно:
- Не оступись, не оступись!
Он утешал меня в печали
Из часа в час, из года в год,
Мы на руках беду качали,
Мы проходили реки вброд.
Мы добывали из руды Читать далее →
Не виноватый он, бабуль!
Лицо её я помню плохо.
Кричит бывало: - Не балуй!
Опять заноза?.. Вот дурёха!
А виноват соседский Лёха.
- Не виноватый он, бабуль!
- А кто ж тебя, такую кроху,
Сманил намедни со двора?
Гляжу, а энтот обормот
Уже маячит у ворот,
Тебя тягает на берёзу,
А ты споймала там занозу,
Упала оземь, точно куль…
- Не виноватый он, бабуль!
Лица не помню… Фартук. Юбка.
Шагов неторопливых звуки,
А взгляд – что в поле незабудки,
Но помню слишком хорошо Читать далее →

Кричит бывало: - Не балуй!
Опять заноза?.. Вот дурёха!
А виноват соседский Лёха.
- Не виноватый он, бабуль!
- А кто ж тебя, такую кроху,
Сманил намедни со двора?
Гляжу, а энтот обормот
Уже маячит у ворот,
Тебя тягает на берёзу,
А ты споймала там занозу,
Упала оземь, точно куль…
- Не виноватый он, бабуль!
Лица не помню… Фартук. Юбка.
Шагов неторопливых звуки,
А взгляд – что в поле незабудки,
Но помню слишком хорошо Читать далее →