Первая Звезда
Зима – в морозном чутком сне!
В сенях «играют» половицы,
Сочельник в дверь мою стучится…
Сквозь индевелое окно
Глядит седой, как лунь, Январь
И мне поёт с утра тропарь.
Вызванивают провода
В ночи хрустальную кантату,
Блистая чуть голубоватым,
Уж скоро первая Звезда
Взойдёт над низким горизонтом,
За нею поспешат эскортом
Другие звёзды в вышине,
И встанет месяц в тишине…
Откуда-то издалека –
Хруст снега торопливым эхом,
Мороз вот-вот отступит прочь! Читать далее →
В сенях «играют» половицы,
Сочельник в дверь мою стучится…
Сквозь индевелое окно
Глядит седой, как лунь, Январь
И мне поёт с утра тропарь.
Вызванивают провода
В ночи хрустальную кантату,
Блистая чуть голубоватым,
Уж скоро первая Звезда
Взойдёт над низким горизонтом,
За нею поспешат эскортом
Другие звёзды в вышине,
И встанет месяц в тишине…
Откуда-то издалека –
Хруст снега торопливым эхом,
Мороз вот-вот отступит прочь! Читать далее →
Ночь в Петергофе
Свире привиделась покойная бабушка.
Она трясла нерадивого внука за плечо и причитала:
- Вставай, охламон, замёрзнешь насмерть!
Свиря разлепил тяжёлые веки – с чёрных небес на него летели снежинки. Держась руками за витиеватую изгородь, он с трудом поднялся. Носом пошла кровь.
Последнее, что вспомнил Свиря – гранёный стакан и кислый, до изжоги, солёный огурец.
Перебирая чугунные прутья, словно музыкант – струны арфы, он побрёл на звуки, доносящиеся со стороны большого здания. Читать далее →
Она трясла нерадивого внука за плечо и причитала:
- Вставай, охламон, замёрзнешь насмерть!
Свиря разлепил тяжёлые веки – с чёрных небес на него летели снежинки. Держась руками за витиеватую изгородь, он с трудом поднялся. Носом пошла кровь.
Последнее, что вспомнил Свиря – гранёный стакан и кислый, до изжоги, солёный огурец.
Перебирая чугунные прутья, словно музыкант – струны арфы, он побрёл на звуки, доносящиеся со стороны большого здания. Читать далее →
Столкновение
Мы с тобой возводим баррикады.
Раной на груди алеет брошь…
Двери комнат нашей ссоре рады –
Хлопают фанерою ладош.
Ты стоишь ко мне в пол оборота,
Преломляясь в зазеркалье бра.
В ссоре потерять легко кого-то,
Даже если ты, бесспорно, прав.
Вот и ночь – великий чернокнижник –
Нам готовит серповидный нож…
Иногда страшнее правды жизни –
Розой распустившаяся ложь.
В эту ночь, у самой баррикады,
Как Гаврош, паду на мостовой,
Чтобы ощутить лицом прохладу Читать далее →
Раной на груди алеет брошь…
Двери комнат нашей ссоре рады –
Хлопают фанерою ладош.
Ты стоишь ко мне в пол оборота,
Преломляясь в зазеркалье бра.
В ссоре потерять легко кого-то,
Даже если ты, бесспорно, прав.
Вот и ночь – великий чернокнижник –
Нам готовит серповидный нож…
Иногда страшнее правды жизни –
Розой распустившаяся ложь.
В эту ночь, у самой баррикады,
Как Гаврош, паду на мостовой,
Чтобы ощутить лицом прохладу Читать далее →
В ЧУДЕСА НЕ ВЕРЮ!
В чудеса не верю,
Но радуюсь до слёз,
Когда ко мне приходит
Дедушка Мороз!
…
Попрошу у Санты
Антидепрессанты,
Зимнюю резину
И ещё – вакцину.
…
В ночь Новогоднюю
Крепко уснул –
На 2020-й
Я психанул!
…
Год Крысиный – это чудо!
Гадом буду – не забуду.
…
С мужем спим
Всегда вдвоём,
Но дистанцию –
Блюдём!
…
В Новый Год я напеваю:
- Маска, маска, я вас знаю!
…
- Под оливье и рюмочку
Приветствуем Снегурочку! Читать далее →
Но радуюсь до слёз,
Когда ко мне приходит
Дедушка Мороз!
…
Попрошу у Санты
Антидепрессанты,
Зимнюю резину
И ещё – вакцину.
…
В ночь Новогоднюю
Крепко уснул –
На 2020-й
Я психанул!
…
Год Крысиный – это чудо!
Гадом буду – не забуду.
…
С мужем спим
Всегда вдвоём,
Но дистанцию –
Блюдём!
…
В Новый Год я напеваю:
- Маска, маска, я вас знаю!
…
- Под оливье и рюмочку
Приветствуем Снегурочку! Читать далее →
Возвращение в будущее
Путь к шаману Оол-Кулу оказался не близким.
До посёлка «Таёжный» Пётр добирался самолётом, предварительно договорившись с вахтовиками. В посёлке, после недолгих поисков, за умеренную плату договорился с водителем снегохода – продолжить путь до пункта назначения.
Водитель, молодой якут или бурят, обещал домчать Петра до юрты великого Оол-Кулу быстрее оленя.
- Зачем тебе понадобился наш уважаемый Оол-Кулу? – по-детски бестактно поинтересовался водитель.
Пётр неопределённо пожал плечами. Читать далее →
До посёлка «Таёжный» Пётр добирался самолётом, предварительно договорившись с вахтовиками. В посёлке, после недолгих поисков, за умеренную плату договорился с водителем снегохода – продолжить путь до пункта назначения.
Водитель, молодой якут или бурят, обещал домчать Петра до юрты великого Оол-Кулу быстрее оленя.
- Зачем тебе понадобился наш уважаемый Оол-Кулу? – по-детски бестактно поинтересовался водитель.
Пётр неопределённо пожал плечами. Читать далее →
Уходит год...
На исходе - полночь декабря!
Небо глубже, и темней, и выше,
ярких фейерверков чешуя,
точно длиннохвостая змея,
ускользает... Над горбатой крышей -
месяц рыжий, как бездомный кот,
щурит глаз. Уходит старый год!
Филигранью светятся снега -
серебристым, голубым, лиловым!
Вдоль оврагов, по лесам сосновым,
Новый Год идёт издалека...
Серпантином вьётся дым из труб,
бьют куранты и дробится время!
Соткан праздник, словно ожерелье,
из волшебных, сказочных минут - Читать далее →
Небо глубже, и темней, и выше,
ярких фейерверков чешуя,
точно длиннохвостая змея,
ускользает... Над горбатой крышей -
месяц рыжий, как бездомный кот,
щурит глаз. Уходит старый год!
Филигранью светятся снега -
серебристым, голубым, лиловым!
Вдоль оврагов, по лесам сосновым,
Новый Год идёт издалека...
Серпантином вьётся дым из труб,
бьют куранты и дробится время!
Соткан праздник, словно ожерелье,
из волшебных, сказочных минут - Читать далее →
Немтырь
Любку в родной деревне кличут «немтырём» или «немкой». Спроси у девки: сколько годов стукнуло? Она растянет большой рот в улыбке, вытянет тонкую шейку, напрягая жилы, с трудом вытолкнет из себя воздух – «п-пать». Стало быть, пять лет…
Любка маху не даст ни в поле, на косьбе, ни на току, ловко орудуя деревянной лопатой и ссыпая золотое семя в кузов. Сызмальства приучена Любка к труду – жать, сеять, пахать за троих. А говорить по-людски не умеет! Да и как уметь, коли с рождения косноязычная? Читать далее →
Любка маху не даст ни в поле, на косьбе, ни на току, ловко орудуя деревянной лопатой и ссыпая золотое семя в кузов. Сызмальства приучена Любка к труду – жать, сеять, пахать за троих. А говорить по-людски не умеет! Да и как уметь, коли с рождения косноязычная? Читать далее →
Глоток Луны
На дужке коромысла,
Серебра полна,
Над крышами повисла
Спелая Луна.
Покачнётся лишнего -
Серебро прольёт,
На снега раскисшие,
На медовый лёд.
Вдруг в колодец, рядышком,
Высветив до дна,
Серебристым катышком
Звякнула она.
Капли, как от выстрела,
В воздух поднялись,
И на небе, вЫсоко,
Звёздами зажглись.
Вызвенит мелодию
Запоёт ведро…
Глядь, в воде колодезной
Льётся серебро!
Ночью, за околицей,
Царство тишины…
Заплатила б сторицей Читать далее →
Серебра полна,
Над крышами повисла
Спелая Луна.
Покачнётся лишнего -
Серебро прольёт,
На снега раскисшие,
На медовый лёд.
Вдруг в колодец, рядышком,
Высветив до дна,
Серебристым катышком
Звякнула она.
Капли, как от выстрела,
В воздух поднялись,
И на небе, вЫсоко,
Звёздами зажглись.
Вызвенит мелодию
Запоёт ведро…
Глядь, в воде колодезной
Льётся серебро!
Ночью, за околицей,
Царство тишины…
Заплатила б сторицей Читать далее →
Зимовье
Мечтаю о подарке для души!
Пусть кто-то скажет – блажь и пустословье…
Но мнится мне в неведомой глуши,
В глухой тайге – уютное Зимовье.
Скребётся мышь. Дрова в печи трещат.
И воздух чист, и так покойно спится!..
Я здесь могу с руки кормить лисят,
Болтать по-свойски с сойкой и синицей.
Пусть над избушкой вьётся дым печной,
Свиваясь в серебристые колечки,
И месяц, круторогий и ручной,
Пьёт тишину из незамёрзшей речки.
И чтобы во дворе – живая ель! Читать далее →
Пусть кто-то скажет – блажь и пустословье…
Но мнится мне в неведомой глуши,
В глухой тайге – уютное Зимовье.
Скребётся мышь. Дрова в печи трещат.
И воздух чист, и так покойно спится!..
Я здесь могу с руки кормить лисят,
Болтать по-свойски с сойкой и синицей.
Пусть над избушкой вьётся дым печной,
Свиваясь в серебристые колечки,
И месяц, круторогий и ручной,
Пьёт тишину из незамёрзшей речки.
И чтобы во дворе – живая ель! Читать далее →
Розовый снег
Вовка не верит в деда Мороза, и на то есть серьёзные причины.
Вовка сильно сомневается, что старик с бородой из ваты и носом из папье-маше придёт однажды к нему в барак и подарит настоящий железный самосвал.
Такой самосвал Вовка видел за мутным стеклом Универмага. Самосвал был зелёным, с большими колёсами и номерным знаком на бампере - «6 -7 - 5». Вовка знал все цифры от ноля до девяти, но больше всего любил цифру «пять». Читать далее →
Вовка сильно сомневается, что старик с бородой из ваты и носом из папье-маше придёт однажды к нему в барак и подарит настоящий железный самосвал.
Такой самосвал Вовка видел за мутным стеклом Универмага. Самосвал был зелёным, с большими колёсами и номерным знаком на бампере - «6 -7 - 5». Вовка знал все цифры от ноля до девяти, но больше всего любил цифру «пять». Читать далее →