ФОНАРИ РАЗЛИЛИ СВЕТ
Фонари разлили свет – золото по лужам,
Дождь всю ночь шуршал в листве, кроток и уныл,
Фонари над головой – как большие груши,
И надкушен кем-то бок яблока-луны.
В августовских небесах звёзды – мотыльками,
Загадай свою мечту – прилетят на зов!
Шёлком вышитый ковёр – травы под ногами,
Осторожные шаги первых холодов.
Всё печальней с каждым днём дальние прогнозы,
И тоска моей души с каждым днём - сильней,
И не спится от того, что в тени берёзы Читать далее →

Дождь всю ночь шуршал в листве, кроток и уныл,
Фонари над головой – как большие груши,
И надкушен кем-то бок яблока-луны.
В августовских небесах звёзды – мотыльками,
Загадай свою мечту – прилетят на зов!
Шёлком вышитый ковёр – травы под ногами,
Осторожные шаги первых холодов.
Всё печальней с каждым днём дальние прогнозы,
И тоска моей души с каждым днём - сильней,
И не спится от того, что в тени берёзы Читать далее →
ИГРА В ДОМИНО
С тобой, милый друг, интересно играть в домино!
Мы спорим, как два идиота – до всхлипа, до хрипа,
Рыбьим зрачком Селена глядится в окно,
Звёздная ночь проплывает серебряной рыбой.
Игра в домино – увертюра в четыре руки,
Чёрные-белые клавиши жгутся о пальцы,
Время течёт… Мы на глади его - поплавки,
Тянет на дно или манит по волнам скитаться.
Прошлое наше – как будто немое кино,
Боль и обман мы простили друг другу заочно,
Сломаны копья и пики, и стрелы давно, Читать далее →

Мы спорим, как два идиота – до всхлипа, до хрипа,
Рыбьим зрачком Селена глядится в окно,
Звёздная ночь проплывает серебряной рыбой.
Игра в домино – увертюра в четыре руки,
Чёрные-белые клавиши жгутся о пальцы,
Время течёт… Мы на глади его - поплавки,
Тянет на дно или манит по волнам скитаться.
Прошлое наше – как будто немое кино,
Боль и обман мы простили друг другу заочно,
Сломаны копья и пики, и стрелы давно, Читать далее →
МАЯК
А где-то там, в далёком-далеке,
Где волны беспокойны и мятежны,
Зажёгся луч на дальнем маяке -
Последний светоч веры и надежды.
Мигнёт в ночи заблудшему маяк,
Чтоб вывести на верную дорогу,
Горячей искрой разгоняя мрак,
Подобен он свече в руках у Бога…
И бьёт волна о каменный уступ,
К его стопам бросая мёртвых мидий,
А из пучины, будто чёрный зуб,
Торчит скала… А водорослей нити
Сплели вокруг невидимую сеть,
И ветер норовит обрушить небо, Читать далее →

Где волны беспокойны и мятежны,
Зажёгся луч на дальнем маяке -
Последний светоч веры и надежды.
Мигнёт в ночи заблудшему маяк,
Чтоб вывести на верную дорогу,
Горячей искрой разгоняя мрак,
Подобен он свече в руках у Бога…
И бьёт волна о каменный уступ,
К его стопам бросая мёртвых мидий,
А из пучины, будто чёрный зуб,
Торчит скала… А водорослей нити
Сплели вокруг невидимую сеть,
И ветер норовит обрушить небо, Читать далее →
НА ЗАКАТЕ ЛЕТА
Низко склонившись над столом, Мария шинковала капусту.
Острое лезвие ножа с хрустом вонзалось в бело-зелёную мякоть, превращая листы кочана в тонкую соломку. Неловкое движение - и из пальца, попавшего под лезвие, капнула кровь. Женщина вскрикнула, поднесла палец к губам и виновато взглянула на мужа.
Максим Петрович скривился так, точно откусил лимонную дольку – опять Мария всё делает не так! Как сказала бы мать покойница – «через пень- колоду». Читать далее →

Острое лезвие ножа с хрустом вонзалось в бело-зелёную мякоть, превращая листы кочана в тонкую соломку. Неловкое движение - и из пальца, попавшего под лезвие, капнула кровь. Женщина вскрикнула, поднесла палец к губам и виновато взглянула на мужа.
Максим Петрович скривился так, точно откусил лимонную дольку – опять Мария всё делает не так! Как сказала бы мать покойница – «через пень- колоду». Читать далее →
ТАМ, ГДЕ КАРА-ДАГ
Что нам жизни той осталось?
Мелочь да рубли…
Уплывали, растворяясь,
В море корабли.
Мы брели с тобой по суше,
За спиной – рюкзак,
Впереди, чернее тучи -
Спящий Кара-Даг.
Взвились чайки у причала,
Море – словно ртуть,
Вот бы жизнь начать сначала,
Время обмануть!
Вот бы жизнь свою подправить,
Зная день и час…
Как же зла порою память
К каждому из нас!
Мы брели с тобой по суше,
За спиной – рюкзак,
Море высушило душу
Там, где Кара-Даг. Читать далее →

Мелочь да рубли…
Уплывали, растворяясь,
В море корабли.
Мы брели с тобой по суше,
За спиной – рюкзак,
Впереди, чернее тучи -
Спящий Кара-Даг.
Взвились чайки у причала,
Море – словно ртуть,
Вот бы жизнь начать сначала,
Время обмануть!
Вот бы жизнь свою подправить,
Зная день и час…
Как же зла порою память
К каждому из нас!
Мы брели с тобой по суше,
За спиной – рюкзак,
Море высушило душу
Там, где Кара-Даг. Читать далее →
БЕЗВРЕМЕНЬЕ
Время горит на кострах инквизиции,
Факты, события, даты и лица…
Бьётся и корчится Время в агонии,
Снова и снова со дня Сотворения,
Мы здесь – заложники фантасмагории,
Все мы уходим сквозь эры в забвение,
Не задавая излишних вопросов,
По лунной тропе, где дурачится Космос,
Где крошатся звёзды, кометы – лисицами,
И Время горит на кострах инквизиции...
Новой звездой, у Вселенной в петлице,
Вспыхнет секунда и снова погаснет!
Время исчезнет, сгорит, растворится Читать далее →

Факты, события, даты и лица…
Бьётся и корчится Время в агонии,
Снова и снова со дня Сотворения,
Мы здесь – заложники фантасмагории,
Все мы уходим сквозь эры в забвение,
Не задавая излишних вопросов,
По лунной тропе, где дурачится Космос,
Где крошатся звёзды, кометы – лисицами,
И Время горит на кострах инквизиции...
Новой звездой, у Вселенной в петлице,
Вспыхнет секунда и снова погаснет!
Время исчезнет, сгорит, растворится Читать далее →
КЕДРОВЫЕ ОРЕШКИ
Телеграмму принесла мамина знакомая, пожилая, вечно уставшая почтальонка тётя Маруся.
Мама пригласила Марусю пройти в прихожую (не в дверях же стоять!), но Маруся отказалась, сухо сказав «распишитесь в получении» и протянула маме шариковую ручку.
Так и стояли они по обе стороны невысокого порога – по одну Татка с мамой, по другую – Маруся, в неизменной своей синей фуфайке, в синем драповом берете, с пухлой почтальонской сумкой на длинном ремне. Читать далее →

Мама пригласила Марусю пройти в прихожую (не в дверях же стоять!), но Маруся отказалась, сухо сказав «распишитесь в получении» и протянула маме шариковую ручку.
Так и стояли они по обе стороны невысокого порога – по одну Татка с мамой, по другую – Маруся, в неизменной своей синей фуфайке, в синем драповом берете, с пухлой почтальонской сумкой на длинном ремне. Читать далее →
АВГУСТ - МЕСЯЦ ЗВЕЗДОПАДА
Август – месяц звездопада,
Мёда, яблок, тайных грёз,
За калиткой палисада
Винограда зреет гроздь.
Август – время светлой грусти,
Время сонных фонарей…
Август долго не отпустит
Хмель и радость летних дней!
Это – время расставаний,
Сожалений и потерь,
Вновь прикрыты на ночь ставни,
И прохладнее постель.
Август – сумерки у лета,
Отцветающая синь,
Запоздалый час рассвета,
Пыль дорог, осот, полынь…
Золотых шаров охапки
У высокого плетня, Читать далее →

Мёда, яблок, тайных грёз,
За калиткой палисада
Винограда зреет гроздь.
Август – время светлой грусти,
Время сонных фонарей…
Август долго не отпустит
Хмель и радость летних дней!
Это – время расставаний,
Сожалений и потерь,
Вновь прикрыты на ночь ставни,
И прохладнее постель.
Август – сумерки у лета,
Отцветающая синь,
Запоздалый час рассвета,
Пыль дорог, осот, полынь…
Золотых шаров охапки
У высокого плетня, Читать далее →
ПРИКОСНОВЕНИЕ
1 ЧАСТЬ
Ничего особенного не было в том, что Хлыщ взял Ленку с собой.
Если бы у меня была девчонка, я бы поступил точно также. Но особи женского пола обходили меня стороной.
Венька Хлыщёв старше меня всего на несколько месяцев, а кажется – на полтора десятка лет! Ещё в седьмом классе он отказался стричь свои редкие, зрелой пшеницы, волосы. Теперь, по окончании девятого класса, ходил с распущенными патлами, чем-то напоминая ковбоя из дешёвого американского боевика. Читать далее →

Ничего особенного не было в том, что Хлыщ взял Ленку с собой.
Если бы у меня была девчонка, я бы поступил точно также. Но особи женского пола обходили меня стороной.
Венька Хлыщёв старше меня всего на несколько месяцев, а кажется – на полтора десятка лет! Ещё в седьмом классе он отказался стричь свои редкие, зрелой пшеницы, волосы. Теперь, по окончании девятого класса, ходил с распущенными патлами, чем-то напоминая ковбоя из дешёвого американского боевика. Читать далее →
БАБА ВАСЯ, СУНДУК И ШЕЛЬМА
Большой сундук, что стоит за печкой-голландкой, каким-то странным образом перекочевал из сказки про Кощея Бессмертного в избу к бабе Васе. На самом деле, бабушку зовут Василиса Петровна, но Таська с Олькой (две любимые бабкины внучки) называют её так же, как остальные – бабой Васей.
Таська с Олькой давно бы открыли сундук, да бабка бдит: ключ, подвешенный на замусоленный шнурок, висит на гвоздике в серванте, в самом верху. И что там, в сундуке, неизвестно, но очень хочется узнать! Читать далее →

Таська с Олькой давно бы открыли сундук, да бабка бдит: ключ, подвешенный на замусоленный шнурок, висит на гвоздике в серванте, в самом верху. И что там, в сундуке, неизвестно, но очень хочется узнать! Читать далее →