Другу
Над крышей дома – небо и стрижи,
Природа в состоянии покоя…
Врагов я опрометчиво нажил,
А друга приобрёл на поле боя.
Мы с ним бывали у черты огня,
Мы с ним в одной бывали мясорубке,
Ценою жизни друг спасал меня,
Делил табак последней самокрутки.
Я скрипкой был, а он – моим смычком,
Ботинком левым, я – ботинком правым,
Друг был надёжным, каменным плечом,
И с дьяволом, и с ангелом – на равных.
Мой локон – рус, у друга – вороной,
Но без него грозит душе сиротство, Читать далее →
Природа в состоянии покоя…
Врагов я опрометчиво нажил,
А друга приобрёл на поле боя.
Мы с ним бывали у черты огня,
Мы с ним в одной бывали мясорубке,
Ценою жизни друг спасал меня,
Делил табак последней самокрутки.
Я скрипкой был, а он – моим смычком,
Ботинком левым, я – ботинком правым,
Друг был надёжным, каменным плечом,
И с дьяволом, и с ангелом – на равных.
Мой локон – рус, у друга – вороной,
Но без него грозит душе сиротство, Читать далее →
Эскиз
Тихонечко, на цыпочках,
Едва-едва дыша,
Раскрашиваю кисточкой
Всё небо неспеша;
Раскрашиваю облако
И стаю журавлей,
И солнца красный колокол,
И ветви тополей;
Стираю льдинки ластиком –
Доколе им лежать? -
Чтоб на асфальте классики
Для всех разлиновать;
И прыгать звонкой девочкой,
Весёлой егозой,
И чтоб вплетались ленточки,
Мне в косы синевой!
И чтоб сосульки плакали,
Обжив крутой карниз…
Моей весны каракули –
Талантливый эскиз!
Едва-едва дыша,
Раскрашиваю кисточкой
Всё небо неспеша;
Раскрашиваю облако
И стаю журавлей,
И солнца красный колокол,
И ветви тополей;
Стираю льдинки ластиком –
Доколе им лежать? -
Чтоб на асфальте классики
Для всех разлиновать;
И прыгать звонкой девочкой,
Весёлой егозой,
И чтоб вплетались ленточки,
Мне в косы синевой!
И чтоб сосульки плакали,
Обжив крутой карниз…
Моей весны каракули –
Талантливый эскиз!
Остановите машину!
Весеннее солнце слепит так, что даже мутное автомобильное стекло не может сдержать яростный его напор – веки слипаются сами собой.
Мы едем в храм…
Набухшие влагой снеговые глыбы вдоль обочины оплакивают свою незавидную участь, оставляя на асфальте бегущие ручейки.
Каждая идущая на обгон машина оставляет после себя шлейф летящих брызг, и он грязными потёками стекает по стеклу, заставляя «дворники» работают почти без остановки. Читать далее →
Мы едем в храм…
Набухшие влагой снеговые глыбы вдоль обочины оплакивают свою незавидную участь, оставляя на асфальте бегущие ручейки.
Каждая идущая на обгон машина оставляет после себя шлейф летящих брызг, и он грязными потёками стекает по стеклу, заставляя «дворники» работают почти без остановки. Читать далее →
Музыка из детства
С утра сегодня подморозило,
На лужах появился лёд,
Тумана белое молозиво
Над нашей улицей плывёт.
Идут прохожие неспешные –
Кто по делам, кто без нужды,
В своих раздумьях – безутешные,
В своей угрюмости – важны.
А вдоль обочины, по лужицам,
Ломая первый хрупкий лёд,
Набравшись дерзости и мужества,
Девчонка рыжая идёт.
Пальто на ней демисезонное,
С помпоном – вязаный берет…
Первопроходцу царства сонного –
Примерно пять неполных лет. Читать далее →
На лужах появился лёд,
Тумана белое молозиво
Над нашей улицей плывёт.
Идут прохожие неспешные –
Кто по делам, кто без нужды,
В своих раздумьях – безутешные,
В своей угрюмости – важны.
А вдоль обочины, по лужицам,
Ломая первый хрупкий лёд,
Набравшись дерзости и мужества,
Девчонка рыжая идёт.
Пальто на ней демисезонное,
С помпоном – вязаный берет…
Первопроходцу царства сонного –
Примерно пять неполных лет. Читать далее →
Луга
Иду в луга. Лениво ловит мух
Сачком зелёным раскалённый ветер...
Я смерти не боюсь. Одно из двух :
Она бессильна или я - бессмертен?
Кузнечики летят из- под ноги
Пугливой стайкой. Зной терзает сушу...
Заслышав иногда Её шаги,
Иду в луга. И обретаю душу.
Там над землёю - медоносный звон,
И жажда "быть" почти невыносима,
А явь похожа на короткий сон...
Душа незряча, или мы - незримы?
Читать далее →
Сачком зелёным раскалённый ветер...
Я смерти не боюсь. Одно из двух :
Она бессильна или я - бессмертен?
Кузнечики летят из- под ноги
Пугливой стайкой. Зной терзает сушу...
Заслышав иногда Её шаги,
Иду в луга. И обретаю душу.
Там над землёю - медоносный звон,
И жажда "быть" почти невыносима,
А явь похожа на короткий сон...
Душа незряча, или мы - незримы?
Читать далее →
Краски жизни
С годами душа выгорает,
Тускнеет с годами душа…
Так с клёнов листва облетает,
Легко под ногами шурша.
Ей радуга снится всё реже,
И сны её часто пусты -
Погасли былые надежды,
Поблекли былые мечты…
Но знаю, наполнится светом
Душа от обычных вещей:
Лиловых июльских рассветов,
Летящих на юг журавлей.
Пусть бродит душа без опаски
По лесу, без горя и бед,
И там обретает окраску -
Зелёный оливковый цвет.
Пусть бродит душа без опаски, Читать далее →
Тускнеет с годами душа…
Так с клёнов листва облетает,
Легко под ногами шурша.
Ей радуга снится всё реже,
И сны её часто пусты -
Погасли былые надежды,
Поблекли былые мечты…
Но знаю, наполнится светом
Душа от обычных вещей:
Лиловых июльских рассветов,
Летящих на юг журавлей.
Пусть бродит душа без опаски
По лесу, без горя и бед,
И там обретает окраску -
Зелёный оливковый цвет.
Пусть бродит душа без опаски, Читать далее →
Стакан гранёный
Дядя Ваня, неторопливо переставляя ноги, ковылял в сторону родного барака.
Он с удивлением и даже с каким-то внутренним восторгом замечал, как сильно раскачивается под старыми башмаками грунтовая дорога; как щерится покосившимися штакетинами забор, тянущийся вдоль дороги. И даже июльское солнце, готовое скрыться за горизонт, катается в лиловом безоблачном небе, точно оранжевый мяч, подкинутый детской рукой.
Дядю Ваню Столетова в посёлке знают все, от мала - до велика. Читать далее →
Он с удивлением и даже с каким-то внутренним восторгом замечал, как сильно раскачивается под старыми башмаками грунтовая дорога; как щерится покосившимися штакетинами забор, тянущийся вдоль дороги. И даже июльское солнце, готовое скрыться за горизонт, катается в лиловом безоблачном небе, точно оранжевый мяч, подкинутый детской рукой.
Дядю Ваню Столетова в посёлке знают все, от мала - до велика. Читать далее →